Пресс-центр

Впечатления от прослушиваний 1 тура Основного конкурса (первый день) Осипова А.

В первый день прослушиваний основного конкурса на сцене большого зала Уральской консерватории прозвучали — в числе первых пяти участников — три музыканта из Московской консерватории. В выступлении Елизаветы Карауловой (класс профессора Э. Вирсаладзе) хочется отметить благородство звучания, которое проявилось с первых же тактов ре-мажорной сонаты Моцарта. Безупречностью техники московской пианистки не исчерпываются достоинства ее исполнительской манеры: тембровая, фактурная многоплановость невозможны были бы без целостности музыкальной мысли. Особо же пианистка раскрылась в Сонатине Равеля. Это произведение уже звучало в юношеском конкурсе, но интерпретация Елизаветы — более взрослого музыканта, — показалась более гибкой к содержанию самого произведения: утонченность звука в первой части и трепетность, несущая живой отклик, сочетались с красочностью палитры. В переливах звуков не было резких переходов цвета, что передавало импрессионистичность тона и очертания.

В игре еще одного московского музыканта — Германа Киткина (класс профессора М. Воскресенского) — пленило его тонкое, живое обращение с оттенками фортепиано — в «Аппассионате» Бетховена и, особенно, в си-минорной рапсодии Брамса, где сила и пламенность сменялись мягкостью и внутренним светом. В сонате Прокофьева пианист раскрылся стремительностью мысли, энергией, присущими и самому автору музыки.

Выступление студента Московской консерватории Константина Хачикяна (класс профессора А. Писарева) впечатлило строгостью, сдержанностью бетховенской сонаты. Однако один из шести музыкальных моментов Рахманинова — h-moll — оказался, как чувствовалось, несколько недосказанным (или — невысказанным сполна). Возникло ощущение, что интонациям порой не хватало протяженности, погруженности, сосредоточенности, длины мысли (вероятно, слушателю слегка недоставало здесь внутреннего горения музыканта). В первых звуках произведения, казалось, — слишком много действия, слишком мало тишины, больше внешнего монолога, чем внутреннего.

Интересным было выступление Марселя Тадокоро (Парижская консерватория Корто, педагог — профессор Р. Шерешевская), его чуткое проникновение в музыкальный текст. Пианисту удалось «вжиться» в совершенно различные музыкальные стили в одном выступлении. В исполнении Куперена он увлек галантностью манеры и ясностью речи, что доносило до слушателя самый дух музыки. Вариации Шимановского в интерпретации Марселя действовали на воображение контрастами — умиротворения, покоя и темперамента, огромной эмоциональной насыщенности. «Блуждающие огни» Листа пронеслись в прекрасной легкости жеста.

Музыкант, который сегодня вызвал особый интерес и, главное, сопереживание происходящему в его рождающемся звуковом мире, — итальянец Данило Мацетти (Королевский колледж музыки в Лондоне). Настолько объемны были фактурные пласты (почувствовалось мгновенно, еще в пьесе «Ложка в океане» Равеля), что будто бы произошел переход из сферы звуков в сферу красок, оттенков, видимых образов. Так много света, много солнечного луча, играющего в переливах водной ряби! Кажется, музыкант сделал то, о чем говорил некогда Клод Моне — «нарисовал сам свет». В игре итальянского пианиста ощущалась свобода от какой бы то ни было «технической» мысли — настолько стояла на первом плане полная отдача художественным образам. Программа Данило Мацетти и сама по себе была очень живописно-насыщенной, под стать живому воображению исполнителя.

Первый день основного конкурса дал возможность услышать яркие индивидуальности музыкантов. Некоторых из них было бы особенно радостно видеть в конкурсных выступлениях следующих двух туров.

Александра Осипова,
аспирантка 2 курса Кафедры истории
и теории исполнительского искусства УГК


Возврат к списку