Пресс-центр

Жизнь, благословенная Бахом

В Новосибирске открылся первый международный музыкальный конкурс в память о Вере Лотар-Шевченко. Французская пианистка, которая уже с 12-ти лет выступала с оркестром Артуро Тосканини, в конце 30-х годов уехала в СССР вместе с мужем — советским дипломатом — и почти сразу же была отправлена в лагерь. В день освобождения после 13-летнего заключения она первым делом побежала в музыкальную школу Барнаула, где всю ночь играла на пианино. Потом организовала в городе филармонию и была ее единственной солисткой. Последние 20 лет жизни Лотар-Шевченко провела в новосибирском Академгородке, где до сих пор ходят легенды о том, какое впечатление производила на слушателей ее игра.

Красоты Новосибирска их, кажется, совсем не интересуют, как и экскурсия. Оторвать от нотных тетрадей пианистов смог лишь рассказ о француженке Вере Лотар-Шевченко.

Она играла в Новосибирской филармонии последние годы жизни, и даже в 70 лет так, что солдаты, которых однажды привели на концерт для массовки, ободрали клумбу с цветами перед филармонией, потому что они поняли, что такое Бетховен.

«Они засыпали ее цветами. Был всеобщий полный восторг. Она играла на бис примерно час, час играла, понимаете, — рассказывает председатель оргкомитета международного конкурса пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко Юрий Данилин. — Они ее вытащили к автомобилю, и это было что-то триумфальное. Они с чувствами не могли справиться, понимаете».

На улице минус 18, пианисты застыли перед памятником и слушают историю судьбы Лотар-Шевченко. Семилетним ребенком француженка Вера выступала с оркестром на сценах Генуи, Вены, Бухареста. Училась в Париже у самого Альфреда Корто и имела чудесные перспективы. Но в 25 вышла замуж за русского. Дипломат Владимир Шевченко рискнул в 39-м году увезти возлюбленную жену на возлюбленную родину.

Мужа арестовали сразу, пианистку Веру — после изящного скандала с пощечинами, который она устроила одному советскому чиновнику. Русский язык француженка учила уже в лагере под Нижним Тагилом. Писала письма давно почившему мужу, музыкальными руками валила лес и иногда играла. 13 лет единственным музыкальным инструментом были деревянные нары, на которых она кухонным ножом вырезала фортепьянную клавиатуру.

«Это женщина, которая играла на нарисованном инструменте, на нарисованной клавиатуре», — восхищается Светлана Рожнова, бывшая соседка Веры Лотар-Шевченко.

«Эти руки были настолько натружены, непонятно, как можно было извлекать звуки этими руками, — признается другой бывший сосед пианистки Герман Безносов. — Руки были большие, с разбитыми суставами, натруженные, покрасневшие, обветренные».

После лагеря в Нижнем Тагиле была жизнь в не самом музыкальном городе Барнауле, и только потом — Новосибирск. В Новосибирске ей купили рояль. Она играла по двадцать часов в сутки, и соседи научились воспринимать эту вечную музыку как явление природы, как шум деревьев. Никому не приходило в голову стучать по батарее.

Квартира пианистки была концертным залом, который работал круглые сутки. На эти бесплатные уроки музыки сбегались студенты. Они сидели на ступеньках, стояли на лестничной площадке, примкнув к приоткрытой двери, прислушиваясь к летящим оттуда звукам рояля.

«Привет вам от актрисы Анни Жирардо», — улыбнулся участникам международного конкурса председатель жюри. Жирардо сыграла Веру Лотар-Шевченко в фильме «Руфь». Конкурсантам показали еще документальный очерк о несгибаемой француженке.

Семнадцатилетний музыкант Олег Аккуратов очерк не смотрел, только слушал. Олег слепой от рождения. Из фильма о пианистке он запомнил ее любимую фразу: «Жизнь, в которой есть Бах, благословенна».

Рассказов о жизни в заключение от Веры Лотар-Шевченко соседи никогда не слышали. Но слышали о том, что билеты в первый ряд на ее концерты никогда не продавались в кассах. На эти места приходили молчаливые русские женщины с обветренными, грубыми руками. Послушать Баха, Равеля и Дебюсси. В лагере она уже играла это для них, но на молчаливой деревянной доске.